Рост ВВП США с 1981 года (с формального начала "рейганомики") впечатляет: в том году ВВП США был 3211 млрд долларов, а в 2008 году — 14718,6 млрд. То есть рост, в номинальном выражении, был больше чем в 4 раза. Правда, если считать в фиксированных ценах, результат будет скромнее: 1507,8 и 3379,1 млрд долларов соответственно. Кстати, заодно видим, что инфляция (снижение реального курса доллара) увеличила ВВП более чем вдвое. Отметим, что если считать ВВП на душу населения, то результат получается еще скромнее: 13 814 долларов в год в 1981 году и 47 997 в 2008 году (в номинальных ценах, которые, напомним, стали в два раза выше за это время). Иными словами, рост в реальности был меньше чем в два раза за примерно 30 лет.
В реальности все еще хуже, поскольку и официальная статистика инфляцию занижает, и разные статистические курьезы используются, типа приписной ренты или гедонистических индексов. К сожалению, все эти прибамбасы ввели и в нашей стране — так что наши утверждения о том, что ВВП существенно завышается, имеют под собой серьезные недостатки. Но сегодня я буду говорить не о статистике, а о росте ВВП. Поскольку рост на 100% за 30 лет означает, что средний годовой рост составляет более 3% в год в среднем. Это совсем не такой уж плохой вариант. Но давайте посмотрим на его цену.
Начнем мы с того, что наша теория гласит, что экономический рост в США получился за счет эмиссионного стимулирование спроса. При этом легализация эмиссионных денег происходит через эмиссию новых долгов. Вывод: рост ВВП США должен быть примерно равен росту конечного (не промежуточного!) спроса. Да, это почти очевидно, поскольку ВВП в основном формирует конечный спрос, который бывает двух видов, спрос домохозяйств и спрос государства, но с учетом дальнейшего это высказывание становится достаточно нетривиальным. Так вот, если совокупный прирост спроса примерно равняется росту долга, государственного и частного, а то и меньше его, то мы получаем замечательную картину: реального роста экономика не демонстрировала. Ну, в самом деле, можно ли считать, что некая семья существенно улучшила свое благосостояние, если она взяла больше кредит и на протяжении нескольких лет тратила эти деньги направо и налево? И как она будет жить после того, как придет время отдавать долги?
На самом деле, конечно, все еще сложнее, поскольку кроме роста долга было еще падение сбережений. Причем, если оценивать это падение более или менее реально, то оно составило около 15% от реально располагаемых доходов (историческая норма сбережений в США около 10%, к 2008 году она упала до примерно -5%). Официальная статистика, как водится, дает несколько менее грустную цифру, причем за последние 8 лет она существенно изменилась (в 2008 году отрицательность сбережений признавалась, сегодня считается, что ниже нуля они не опускались).
В общем, я бы сказал, что для того, чтобы уверенно утверждать, что реального роста экономики США не было и имеет место просто монетизация долгов, совокупный рост долга должен быть примерно на треть меньше роста частного спроса. Поскольку оставшаяся треть закрывается снижением сбережений. Теперь начинаем оценочный расчет.
ВВП США в 1981 году составлял 3 триллиона 211 миллиардов долларов. Средний рост экономики с тех пор до 2008 года — 3% в год. При этом я хочу считать год к году, а не совокупно, потому что очень не хочется оценивать инфляцию на длинных интервалах, это колоссальная по масштабу работа. А год к году — погрешностью в таком оценочном расчете можно пренебречь. Теперь посмотрим на рост долга к 2008 году. Государственный долг вырос незначительно (ну, точнее, его ростом мы пренебрежем), а частный существенно, с 60-65 от годового дохода домохозяйств до больше чем 130%. Или иначе, прирост частного долга составил 60% от реально располагаемых доходов населения за примерно 30 лет. А сам реально располагаемый доход за 30 лет вырос приблизительно в пропорциях ВВП — то есть тоже в 2 раза в фиксированных ценах или в 4 раза в номинальных.
Поскольку мы считали рост экономики год к году (то есть в каждой паре в фиксированных ценах), то и здесь будем исходить из фиксированных цен. Для достижения такого результата необходимо иметь годовой прирост долга примерно 4%. В реальности — последние годы перед кризисом долг рос со скоростью около 10% в год. Если учесть рост государственного долга и снижение сбережений, картина получается еще более красивая, но уже сказанного достаточно — рост в США происходил за счет роста долга. И остановка прироста долга автоматически делает этот рост отрицательным, поскольку вся структура экономики за эти десятилетия выстроена под прирост спроса.
Опять-таки в реальности все сложнее, поскольку США своим спросом стимулировали рост не только своей, но и мировой экономики. И частично могут компенсировать невозможность роста долга за счет отказа потреблять импортную продукцию (собственно, это и есть экономическая программа Трампа), но это может только частично компенсировать проблему.
Теперь посмотрим на ситуацию после 2008 года. Рост долга домохозяйств практически прекратился — его средняя величина около 120% от годового дохода. Ну, точнее, у одних домохозяйств долг растет, а у других — сокращается. А вот государственный долг резко вырос, примерно на 40% ВВП. Разумеется, методика расчета изменилась, в частности, стали учитывать интеллектуальную собственность, но в каждый конкретный год это не так много. 40% ВВП за 8 лет — это примерно 5% роста в год. Поскольку совокупный экономический рост за это время был около 0 (а ВВП на душу населения так вообще сокращался), можно считать, что реальная экономика, без учета долгового стимулирования, сокращалась бы на 5% в год.
Рафинированные специалисты по статистике будут морщить носы. Ну, их право. Но когда примерно одни и те же пропорции повторяются в разных вариантах, это наводит на размышления. Остается только добавить одну важную вещь: а почему нельзя продолжать печатать деньги, для того чтобы поддерживать спрос? И почему ФРС прекратила эмиссию в 2014 году?
Ответ на этот вопрос очень прост. Я уже много раз писал, что денежная масса, обслуживающая экономику ("расширенная" денежная масса), имеет сложную структуру: в ней есть наличные деньги (агрегат М0) и деньги кредитные (которые расширяют денежную массу, агрегат М2). Их отношение — так называемый кредитный мультипликатор. Так вот, с 2008 по 2014 год объем наличных денег в США вырос с 0,8 трлн долларов до 3,3 трлн долларов (примерно в 4 раза), но при этом кредитный мультипликатор упал приблизительно с 17 до 4, то есть тоже в 4 раза. При этом объем расширенной денежной массы практически не изменился, так что инфляции и не было.
А вот снижать мультипликатор ниже 4 уже нельзя — начинаются проблемы с денежным оборотом, то, что у нас в 90-е годы называлось "кризис неплатежей". Вот почему ФРС остановила эмиссию — если ее продолжать дальше, начнется инфляция, потенциал безинфляционной эмиссии исчерпан. Вот тут-то и таится корень всех бед современной долларовой системы — ее институциональная инфраструктура без притока эмиссионных денег рухнет. Именно по этой причине истерика в Давосе: там собираются бенефициары этой самой системы распределения эмиссионных долларов. Если она останавливается, то где будут эти люди?
Разумеется, этот расчет можно усложнять, уточнять, детализировать и так далее. Но суть его не меняется: весь рост западной экономики с 1981 года (а с учетом кризиса 70-х — и с конца 60-х годов) связан с ростом долгов. Был небольшой период в середине 90-х, период захвата рынков бывшего СССР, когда этот рост стал реальным, но он только незначительно компенсировал общую проблему. А в целом — уже почти полвека система не в состоянии себя воспроизвести.
И именно по этой причине мы уже скоро 20 лет обсуждаем главную проблему современного мира — каким должен быть новый механизм экономического роста.
Михаил Хазин, экономист, председатель Совета партии "РОДИНА" по экономике и бизнесу
